То, что помню. Felicitas (1)
В моей жизни часто случалось счастье. Но, счастье мы запоминаем гораздо реже, чем печаль или боль. Поэтому, я делаю самую светлую и нежную для меня запись.
В детстве я любил сказки. Я люблю их до сих пор, но отрочество моё было наполнено феями, драконами и волшебными существами.
Как-то, я поехал в деревню, в гости к тёте (в тот посёлок съезжались все родственники и друзья семьи — праздновали чью-то свадьбу). Там, у меня был друг. Мальчик, старше меня на год или два. Он часто приглашал меня к себе в дом, мы поднимались на чердак и смотрели игрушки из какого-то старого деревянного ящика. Пускали бумажные самолётики из окна этого чердака, играли… Я только потом, спустя два года, осознал, что мой друг был странным — часто смеялся, потом замолкал и смотрел наверх. Звучит жутковато (и выглядит, должно быть, так же), но тогда я доверял другу. Любил его. Мне было интересно с ним. И, в тот день — день праздника — мы встретились с ним снова. Играли, смеялись, лазали по дереву, пока родственники собирали невесту(или чем они могли заниматься?). Тогда я был счастлив. Понял, что есть «эйфория».
Вечером, когда уже всё было готово, мы отправились в местную школу — родственники сняли в здании спортивный зал, и там накрыли столы (гостей много, мест, где праздновать — нет. Вот так странно отмечают свадьбы в посёлках). Нам, детям, было скучно. Мы поели и пошли играть в школьный двор. Турники, вкопанные колёса от трактора, лесенки, горки. Тогда было лето. Уже стемнело, и ярко светила луна (походит на романтический фильм). После игры в догонялки, мы уселись на скамейку и долго приводили в порядок дыхание. Мне было весело, я хотел говорить (хотя был я ребёнком молчаливым и мрачным), хотел ещё и ещё играть и бегать. Но он молчал. Потом, после долгой паузы — заполненной только трещанием сверчков и пьяным хохотом из спортивного зала — он повернулся и попросил мою руку. Вся моя весёлость улетучилась и я отодвинулся. Нет, я не подумал, что он любит меня, и не думал о том, что это будет неправильно (о любви, и уж об однополой любви я совершенно ничего не знал), я просто испугался. Всё казалось уже не совсем красивым. Он напугал меня, так сильно, что я хотел сбежать.
— Дай мне свою руку.
На понятный вопрос «зачем?» он ответил — «Увидишь». Любопытство боролось со страхом… и победило. Я дал ему руку. Он перевернул её ладонью наверх, его интересовало моё запястье. Тут я понял, что есть «Паника». Может быть, я бы смотрел на то, что он делает, если бы он не сказал о своей особенности. Сейчас это кажется смешным и глупым, и что-то внутри меня говорит «Да он бы ничего не сделал!», но тогда я был в ужасе.«Я вампир» — так он сказал тогда. В то время (примерно 1999) всякая нечисть типа вампиров не имела особого распространения. По крайней мере, тогда это не было модным. Однако, мой друг знал — что значит вампир, и куда, кроме шеи, можно укусить человека. Ему было 10. Может, я всё идеализирую, и он действительно просто дурачился, но ощущение эйфории и благоговенного страха есть до сих пор. Я вырвал руку и молча ушёл. Наверное, даже сбежал. Что было после — я помню очень плохо. До сих пор стыдно, что я оставил его одного тогда. Но он был настолько серьёзен, что я струсил.
Это ярчайшее воспоминание из детства. Ярчайшее и любимое.
